6 июня 2020 г.

С кухни в совет директоров – женщины готовы?

Татьяна Уштанит

Татьяна Уштанит
к.э.н., руководитель управления по рискам ПАО «Уралкалий» и риск-менеджер АО «ОХК «УРАЛХИМ»

В начале 2020 года стало известно о введении западными компаниями квотирования числа женщин в совете директоров. В Норвегии и Германии это уже закреплено законодательно. Для меня как женщины новость, безусловно, приятная – глядишь, и до России эта практика докатится. Вот сидишь на печи, точнее, стоишь у плиты на кухне и - бац! - держи место в совете директоров. Ни тебе развития компетенций, ни повышения квалификации, ни наработки соответствующего опыта – подарок за то, что родилась женщиной. Аргументация данный квоты - «стеклянный потолк» в женской карьере и угнетение со стороны мужчин на работе. Но давайте разберемся – кто кого угнетает?

Последствия кризиса маскулинности

Еще в позднесоветский период исследователи указали на кризис маскулинности в нашем обществе. Е. Здравомыслова и А. Темкина писали о невозможности исполнения традиционных мужских ролей, связанной с ограничениями либеральных прав - собственности, политических свобод, свободы совести («Кризис маскулинности в позднесоветском дискурсе», 2001). Мужчины оказались в состоянии относительной депривации, общество рассматривало большинство из них как неудачников, что даже привело к появлению лозунга “Берегите мужчин!”.

Дискуссия о кризисе маскулинности началась в 1970 году статьей советского демографа Б. Ц. Урланиса в “Литературной газете” в 1968 году. В 70-е и 80-е годы дискуссия продолжалась, были сформулированы показатели кризиса маскулинности: низкая продолжительность жизни мужчин по сравнению с женщинами, самодеструктивные практики, выражающиеся в так называемых вредных привычках (пьянство и алкоголизм, курение, “неумеренность в еде”), несчастные случаи как «печальная “привилегия” именно мужчин» (Урланис, 1978), рост заболеваемости и пр.

Совокупность аргументов, с помощью которых доказывался тезис о кризисе маскулинности, выстраивалась в своеобразную теорию виктимизации мужчин, согласно которой мужчины рассматривались как пассивные жертвы собственной биологической природы или структурно-культурных обстоятельств. Мужчины в этом дискурсе – жертвы, которых трудно назвать активно действующими, творящими свою судьбу социальными агентами.

Кризис маскулинности имел большие последствия: неэффективное использование мужской рабочей силы, кризис семейных отношений, формирование у детей, воспитанных без отцов, специфических и ложных образцов мужественности, «вульгаризированное представление о мужском поведении как агрессивном, грубом, резком и жестоком» (Исаев и Каган 1979, стр. 29).

Расхлебывать последствия деформации мужественности пришлось женщинам. Работая бок о бок с такими мужчинами, нам пришлось лечить их самооценку, брать на себя большие нагрузки и дома, и на производстве, а также уступать свои места на учебе и в топ-менеджменте.

Мизогиния

В консервативном обществе, таком как российское, мизогинию (ненависть по отношению к женщинам) проявляют не только мужчины. Нередко женщины и сами с пренебрежением относятся к представительницам своего пола: критикуют за внешность, либо за выполнение «мужских» ролей (исследование О. Савинской и Е. Захаровой). В России культурно усвоенная мизогиния опирается на четыре базовых дискурса - доминирующий патернализм, конкурирующую гендерную дифференциацию (женщины сравнивают себя с мужчинами, чтобы поднять свою самооценку за счет схожести с ними), враждебная гетеросексуальность и телесность (в т.ч. неприятие собственного тела из-за стереотипов красоты).

Таким образом, на мой взгляд, «стеклянный потолок» в карьере женщины создают не только мужчины, но и сами женщины. И истоки этого в общепринятых культурных устоях, в тех социальных установках, что нам с детства внушают разнообразные обладающие властью значимые другие – мамы, папы, родственники, учителя... Это же транслируется и в публикациях СМИ, и в образах героев в литературе, в кинематографе, в песнях и т. д.

Какими средствами обеспечим равенство?

И это еще полбеды. Беда в том, что в борьбе за гендерное равенство в советах директоров изначально используют неравенство, даже если это неравенство применяют к численному большинству в СД – мужчинам. Так почему же для устранения диспропорций гендерной представленности в СД делается такой странный шаг – квотирование мест для женщин в совете директоров? Почему никто не занимается изменением социальных установок в головах женщин и мужчин? Организацией широкого обучения и подготовки женщин к работе членами советов директоров? Это более естественный способ выявить и привлечь талантливых и заинтересованных женщин к работе в советах директоров.

Вспомним, что ранее и в профессии врача, и в профессии учителя гендерно преобладали мужчины, но для того, чтобы в эти профессии пошли женщины, никто не устанавливал квоты. Просто женщины, получив доступ к образованию, постепенно пришли в эти профессии, самостоятельно отдав им предпочтение.

Подход через квотирование несколько похож на манипулятивные техники, используемые воинствующими феминистками, которые в борьбе за права женщин иногда прямо-таки переходят к преследованию мужчин. Вместо осознания вклада каждой стороны в проблему.

Более правильный (хотя и самый трудный) путь в вопросах обеспечения гендерного равенства в советах директоров - менять установки в своих головах и в головах своих детей. Это долго, сложно и без гарантии полного успеха, но у нас все получится!

А Вы что думаете?

We process cookies. Confidentiality Policy.
Данный сайт обрабатывает cookies. Политика конфиденциальности.